Канадский социолог: украинский кризис — отнюдь не конфликт демократии и авторитаризма, а эти устарев

Канадский социолог: украинский кризис — отнюдь не конфликт демократии и авторитаризма, а эти устаревшие шаблоны пора пересмотреть

Считать нынешние события вокруг Украины обыкновенным столкновением идеологий — значит радикально упрощать их природу, подгоняя её под давно не актуальные шаблоны, убеждён канадский социолог Матьё Бок-Коте. Как пишет исследователь в своём материале для французской Le Figaro, украинский кризис обнажил несостоятельность старых идеологических моделей в новом многополярном мире — и должен стать моментом пересмотра закостенелых представлений о международных отношениях.

Для тех немногих, кто смотрит на украинский кризис беспристрастно, он ярко выявил различные точки зрения на миропорядок и способы существования внутри него, пишет на страницах Le Figaro канадский социолог и сторонник независимости Квебека Матьё Бок-Коте. Как полагает эксперт, особенно чётко в этом смысле он продемонстрировал конфликт между двумя противоречащими друг другу — если не сказать враждебными — концепциями международных отношений, а именно — между «воинственным бахвальством тех, кто тоскует по холодной войне и мечтает возобновить великий демократический крестовый поход против русских, которым отводится, как и было когда-то, роль злодеев», и «слишком уж распространившейся очарованностью нарочитой путинской мужественностью». Европа теперь мечется между двумя этими крайностями, и ей никак не удаётся обрести собственный голос, а уж свою политику — и подавно, убеждён канадский исследователь

По мнению Бок-Коте, представители первого лагеря, по существу, покоряются своеобразному «условному рефлексу», который утратил актуальность в современных реалиях — ведь претензии американцев на позицию лидера свободного мира уже совсем не так самоочевидны, как раньше. Их оппоненты, в свою очередь, обнаруживают своеобразное самоненавистничество, которое и заставляет их фантазировать о «спасителе, который придёт извне» — и в итоге западные демократические страны порой начинают мечтать о «сильной руке», которая сможет вывести их из оцепенения, считает социолог. «В страсти отдельных поборников суверенитета к Москве есть что-то поразительное — такое впечатление, будто они ищут вне собственных границ какой-то эталон, которого у них самих нет», — отмечает аналитик.

«Но как же нам взглянуть на путинскую Россию критически, не воспроизводя при этом с послушанием точку зрения США, которые никак не могут удержаться от постоянного расширения своей зоны влияния и, говоря объективно, только и мечтают Россию зажать и окружить, не отдавая себе отчёта в том, что унизить великую державу, не поплатившись за это, не получится? — пишет Бок-Коте. — Здесь не лишним было бы задаться вопросом о том, обращают ли американцы хоть какое-то внимание на национальные характеры различных народов или же они странным образом продолжают верить, что вся планета желает им подражать и воспроизводить их общественную модель, как в это верили ещё в начале нулевых те, кого тогда называли неоконсерваторами».

Как напоминает канадский социолог, критики чаще всего задают вопрос о том, как отреагировал бы Вашингтон, если бы Канада вдруг решила отдалиться от Америки и вступить в военный союз, возглавляемый Москвой, — ведь о том, как они отреагировали в 1962 году на карибский кризис, хорошо известно. «Каждая великая держава имеет претензии на собственную зону влияния; в каждой империи есть собственное представление о ближнем зарубежье, — констатирует эксперт. — А некоторые страны — что бы мы по этому поводу ни думали и даже если это нас удручает — обречены постоянно заниматься в политическом и культурном плане своеобразной эквилибристикой и вынуждены в меру сил управляться с мощным соседом, не проявляя ни раболепства, ни явной враждебности. Больше того, это становится для них обязательным условием сохранения независимости».

Такая доля выпала и близким соседям России — все они тоже должны становиться «дипломатическими эквилибристами», продолжает автор. Разумеется, их недоверие к «империи, которая относится к ним практически как к своим угодьям, а в их естественном стремлении к независимости усматривает смехотворные поползновения мятежных провинций, обречённых на ничтожность самой историей», нельзя не понять, признаёт вместе с тем Бок-Коте. По мысли исследователя, историю освобождения народов в последние сто лет можно было бы написать на базе опыта Прибалтийских государств, Польши и вообще всех зажатых между Россией и Германией стран, которым пришлось искать «узкую дорожку» к национальному суверенитету.

«Но понимают ли ещё европейцы свою собственную географию? Это вызывает сомнения — слишком уже часто сам Европейский союз определяет себя исключительно через декларирование своих принципов, ценностей и норм, никогда по-настоящему не опираясь на то, что можно было бы назвать цивилизационно-идентичностной основой, — сокрушается Бок-Коте. — В той версии европейского конструкта, к которой он был приведён в начале 90-х годов, есть что-то политически неразумное и антиисторическое. И с этой точки зрения украинский кризис заставляет каждую из стран вновь обрести, так сказать, чувство реалий — это, к примеру, мы увидели на примере Германии, которая, осознав свои нужды в плане энергетики, обнаружила, что больше не может себя вести как 51-й штат США».

Видеть в украинском кризисе «простой конфликт демократии и авторитаризма» могут только те, кто оказался в плену «устаревших шаблонов», — уверен социолог. «Сведение международных отношений к идеологическому плохо подходит для описания многополярного мира, в котором страны вновь обретают волю к власти, а геополитические нужды — больший вес, чем распри из-за доктрин. Запад больше не может себе позволить загонять миропорядок в свои собственные категории — а к тому же два берега западного мира всё сильнее удаляются друг от друга. И с этой точки зрения украинский кризис, пожалуй, становится моментом для пересмотра представлений о миропорядке, который мы унаследовали от эпохи после холодной войны», — в заключение подчёркивает исследователь.