Воссоединение России и Украины станет символом конца атлантистской эпохи

Петр Акопов

обозреватель РИА «Новости»

Седьмая годовщина возвращения Крыма в Россию привлекает дополнительное внимание как к Донбассу, так и к Украине в целом. Что с ними делать – и что с ними будет? Ситуация как в самой Незалежной, так и в борьбе за нее, подвешена – Россия смогла остановить процесс атлантизации, то есть похищения Украины Западом, но так и не вернула ее себе. При этом для России вопрос о будущем Украины не стоит – то есть у нас нет никаких других вариантов, кроме как восстановить единство русского мира. Не вернуть ее себе – а именно воссоединить разделенное. И речь не о Донбассе и не о Малороссии – а об Украине в целом, Украине как таковой (включая даже ее галицийскую, западенскую часть).

Это не вопрос политики (самостоятельной российской и уж тем более несамостоятельной украинской) – это вопрос судьбы большого русского народа, неотъемлемой частью которого, наряду с великороссами, ныне русскими, являются и малороссы, ныне украинцы. Отказаться от отношения к независимой Украине как к национальной трагедии, вывиху русской истории, Россия может только ценой измены всему, что составляет основу русской цивилизации – своей истории, вере, национальному характеру и народному единству. Отказаться от Украины – перестать быть Россией.

Но если русские в России в целом это понимают, то у англосаксов есть два основных подхода к Украине. Первый, жесткий – Украина должна быть любой ценой окончательно отторгнута от России и преобразована в новую Польшу (бывшие наши братья-славяне, ставшие врагами), воссоединение категорически недопустимо, Россия без Украины никогда снова не станет империей и т. д. Второй, мягкий – Украину нужно использовать для сдерживания России, для давления на нее и игры с ней, для вбивания клина между Россией и Европой, но так как Россия все равно никогда не смирится с потерей Украины, а Запад стратегически все равно не сможет ее удержать (да и не готов воевать за нее с Россией), то в какой-то момент ее придется вернуть Москве. Но не просто вернуть – а разменять на определенные уступки или сделать условием изменения политики России.

Первую позицию можно назвать конфликтной, вторую – компромиссной. Кроме того, вторая позиция куда реалистичней – нужно быть очень большим фантазером (или русофобом), чтобы верить в то, что Запад (и дело даже не в его нынешнем кризисном состоянии) сможет в среднесрочной перспективе удержать Украину в сфере своего влияния. Хотя голос реалистов плохо слышен в атлантическом мире, их сложно назвать маргиналами – подобного подхода к Украине придерживаются, например, Киссинджер и Трамп. Нет, бывший госсекретарь не предлагал вернуть Украину России – но он очень внятно объяснял, что не стоит злить русских. Трампу, по многим признакам, идеи обмена были ближе, хотя публично он об этом никогда не говорил – да и зачем, если его с самого начала лишили даже возможности серьезного диалога с Путиным.

Несмотря на реванш глобалистов, идея обмена Украины постепенно будет приобретать все большую популярность в Вашингтоне – просто в силу объективных причин. США одновременно слабеют и погружаются во все большую конфронтацию с Китаем – и в этой ситуации будут пробовать самые разные варианты спасения. Поэтому так любопытна появившаяся на этой неделе в The Washington Post статья ее обозревателя Генри Олсена «Китайско-российский план создания научной лунной станции – это зловещий знак для Запада». Конечно, это просто мнение американского колумниста – но очень показательное мнение.

Олсен называет русско-китайский план строительства станции на Луне свидетельством фактического существования альянса, направленного против Запада. Причем этот альянс не ограничивается двумя странами – возникает и ось Москва – Пекин – Тегеран, что «должно вызвать тревогу у президента Байдена», ведь «эта группировка обладает глобальным охватом, что создает одновременные угрозы американским интересам по всему миру».

Как реагировать Америке? Олсен видит три варианта: «проигнорировать эти предупредительные сигналы», «отнестись к этому враждебному альянсу как к свершившемуся факту и противопоставить ему всю американскую мощь, а также прочную структуру глобальных альянсов» или «попытаться расколоть эту ось».

Третий вариант – единственный, предусматривающий изменения в американской политике. Расколоть ось предлагается, «уговорив Россию отказаться от союза с Китаем, хотя это неизбежно потребовало бы дать России то, что она ценит – например, доминирование над Украиной, а может быть, даже вывод натовских войск из прибалтийских стран-членов альянса». Вот так – давайте оторвем Россию от Китая, вернув ей влияние на Украину. То есть откажемся даже не от обещаний защиты и атлантизации, данных украинской элите, а от Украины как таковой. Понятно, что пока это абсолютно гипотетическое рассуждение – но со временем (причем достаточно быстро) оно вполне может стать реальностью. И как к этому относиться России?

Беспокойство по поводу русско-китайского сближения понятно и оправданно – но атлантисты немного опоздали. Волноваться нужно было десять лет назад, хотя и тогда уже тенденция была необратима – но вместо этого семь лет назад они попытались похитить Украину, еще больше сцементировав тем самым русско-китайский альянс. Вернуть Украину, чтобы ослабить русско-китайские связи? Но это невозможно – Москва и Пекин вместе решают глобальные задачи. То есть строят мир, в котором никто – то есть англосаксы – не сможет забирать у них Украину и Тайвань. Да, забрали, пользуясь внутренней смутой в России и Китае – но мешают воссоединению-то ради того, чтобы не дать им стать сильнее.

Украина слишком важна для России, но предложение «забирайте ее обратно» – это слишком мало и неприемлемо для русских. Почему? Потому что взамен от нас требуют отказаться от самостоятельности – то есть права самим выбирать с кем и куда идти. И отказаться от совместных с Китаем планов по переустройству миропорядка – то есть фактически дать вторую жизнь абсолютно неприемлемой для нас атлантической эпохе. Которая подходит к своему концу – символом которого станет неизбежное воссоединение Украины и России.