Почему в России любят гимн СССР

Андрей Веселов

руководитель группы расследований интернет-газеты ВЗГЛЯД

30 декабря – ровно двадцать лет с момента утверждения и первого публичного исполнения нового-старого гимна России. В советском гимне на музыку Александра Александрова сменили текст. Слова опять написал Сергей Михалков, став таким образом автором сразу трех образцов текстов к гимну – 1943 года (со Сталиным), 1977 года (без Сталина) и современного – 2000 года. Новый-старый гимн пришел на смену «Патриотической песне» Михаила Глинки. В «песне» не было слов.

Вернемся в конец 2000 года и вспомним историю. Официальная версия такова. К президенту России Владимиру Путину обратилась группа спортсменов. Их смущало, что на Олимпиадах и других соревнованиях они не могут на церемонии награждения петь слова гимна. Надо сказать, что и сам мотив «Патриотической песни» большая часть граждан, и не только спортсменов, тоже знала плохо. А вот музыку Александрова знали все.

Ожидаемо возвращение критически восприняли в условно «демократической» и консервативной средах. В диапазоне от Григория Явлинского до Александра Солженицына и Мариэтты Чудаковой. Центральным аргументом было то, что музыка гимна появилась и исполнялась при Сталине, а потому она якобы навсегда связана и «повинна» в политических репрессиях и других преступлениях советского режима. В общем – при исполнении гимна этим людям сразу мерещился ГУЛАГ.

Этот аргумент несправедлив. Советский режим и советский проект – это не только ГУЛАГ, репрессии, преступления, но и промышленность, наука, космос, Победа в Великой Отечественной, медицина, школы, кино и литература. Да, советский проект не одномерен. Но если быть интеллектуально честными, то даже жесткие критики этого проекта не могут считать его монохромным – однозначно темным.

Именно таким – однозначно темным – был нацистский проект, но это не мешает властям ФРГ использовать тот же самый гимн, что был у Третьего рейха – «Песню немцев». Возразят: «песню» сочинили до Гитлера. Но и свастику выдумал не Адольф Алоизович. Почему испачканную символику выкинули, а испачканный гимн нет? Другой пример – Испания, там сейчас пользуют музыку гимна, что была при диктаторе и союзнике нацистов Франциско Франко.

Поводом для иронии и шуток стало тройное переписывание слов гимна при одной музыке Александрова. Но это обычная практика. Тексты гимнов в мире не всегда статичны. Та же «Песня немцев» переделывалась многократно.

Сначала она называлась «Песня кайзера», и сами кайзеры в песне регулярно менялись. Потом кайзеров выкинули, зато добавили в первый куплет слова «Германия превыше всего». Его, кстати, сегодня стыдливо не исполняют – поют с третьего куплета. Но слова никуда не делись. Гимн Испании на одну музыку писался трижды – в XVIII веке, при Франко и после Франко.

Сегодня, спустя двадцать лет после утверждения российского гимна, по этому поводу в обществе есть устоявшийся консенсус. Соцопросы показывают, что гимн объединяет большинство наших граждан наряду с салатом оливье, фильмом «Ирония судьбы, или С легким паром» и романом Льва Толстого «Война и мир». Отдельным впечатлительным персонажам такой набор может показаться жуткой эклектикой и вообще не понравиться, но ценности широких масс таковы. Это наш «национальный код».

Предложения отказаться от музыки Александрова если сегодня и звучат, то от микроскопических маргинальных групп или единичных публицистов. Серьёзно этот вопрос не стоит. При этом в нашей стране время от времени возникают инициативы что-нибудь в очередной раз «десоветизировать» – поменять название, закрыть или снести.

Так, Союз архитекторов недавно объявил конкурс на «реиспользование» Мавзолея Владимира Ленина. Потом, правда, испугались и конкурс закрыли. Ряд улиц с советскими названиями переименовали в Тарусе. «Десоветизация» же гимна вообще никак не присутствует в актуальной повестке – он стал частью общественной материи и константой.

Вероятное объяснение состоит в рифмах Михалкова, а вернее, в том, чего в этих рифмах нет. Эти рифмы могут критиковаться и обсуждаться с точки зрения чистой поэзии (тут у каждого свой субъективный взгляд), но главное них – отсутствие идеологического детерминизма и установок, как каждый должен себя вести. В предыдущих версиях слов для гимна у Михалкова такой детерминизм был. Ты по умолчанию обязан был «идти к торжеству коммунизма», и твой путь должен был «озарять» Ленин. Такая изначально заданная словами гимна несвобода раздражала, даже если ты действительно верил в коммунизм и дело Ленина.